Я снова здесь, вернулся в родные сердцу места. Никак не могу надышаться этим воздухом, пропитанным приятной свежестью. А весной в глазах от изобилия невероятных красок природы начинает рябить, словно талантливый художник смешал все краски и жирными мазками рисовал поля, луга, леса. Для многих это обычный лес, обычное пшеничное поле, обычные обветшалые и покосившиеся от старости домишки, раскиданные по деревне, но только не для меня.
Я всей душой люблю деревню. И мне горько видеть, как она начинает медленно умирать.Когда-то громкие от детских голосов улицы пустеют, домов становится меньше, а молодёжь, за отсутствием всякой перспективы, уезжает в города.
В Саратове чувствую, что это не мой город, это все не моё. Не здесь моя душа. Возвращаюсь в деревню и испытываю чувство глубокого душевного удовлетворения. Здесь просыпается муза, хочется творить, писать, наслаждаться каждым днем. Жизнь в этих краях протекает медленно, неспеша, тут никто никуда не торопится. И не приходится слышать по вечерам, как истошно орут тормозные колодки. Здесь настоящая гармония и умиротворение.
Я иду по улице, а сердце кровью обливается. Скоро этого не станет. Это тяжело принять, но я уже видел, как умирала Ундальщина - деревенька километрах в восьми отсюда. И когда я приезжаю туда, то меня встречают лишь одинокие дома, в которых остались доживать свой век старики .
И такая тёмная, вязкая, давящая грусть сковывает моё сердце.
Я всей душой люблю русскую деревню и не могу смотреть, во что она превращается.
Маленькая речушка, петляющая и извивающаяся, как змея в тени больших деревьев, скоро и вовсе превратится в едва сочившийся ручей.
Останутся только тощие леса и поля, засеянные пшеницей.
Я так привязан душой к этому месту, что не могу просто так смотреть. Но и сделать тоже ничего не в силах.
Неужели русская деревня вымрет? Останутся только названия: Молоденки, Сестрёнки, Ундальщина, Машевка, Кистендей, Пашино.
Я много раз проезжал мимо деревень-ПРИЗРАКОВ и всегда мне становилось не по себе.
Когда был маленький, то ничего не понимал, был слишком наивным. Сейчас стал сентиментальнее и начал что-то осмыслять.
Я помню, как в детстве мне говорили "деревенщина" или "ну ты и деревня", и я, глупый, обижался, жалел, что родился не в городе. А сейчас меня переполняет гордость за то, что смог прикоснуться к тому, что другим не в силах понять и прочувствовать. Я рад, что я "деревенщина". Я рад, что застал такое явление, как русская деревня.
Пройдут года, я стану ещё взрослее, ещё сентиментальнее, приеду сюда на заросший, брошенный пустырь и зайдусь душащими слезами.
Как я хочу, чтобы такого не происходило, чтобы русская деревня жила. Но реальность полна жестокости и разочарования. И просто нужно смирится, отпустить.
Смирюсь. Отпущу. Но никогда не забуду.
Никогда...
